Майор в отставке

В модельную лабораторию позвонила Людмила Константиновна, заведующая фабричным музеем.

- Позовите, пожалуйста, Сорокина.

Трубку взял Виктор Иванович.

- Пришли к нам ребята, восьмиклассники. Вот выбирают будущую профессию. Очень прошу вас поговорить с ними о сапожном деле.

- Так ведь вы лучше меня расскажете, Людмила Константиновна, - пытался отказаться Сорокин.

- Нет, тут важно, чтобы говорил настоящий мастер... Виктор Иванович пришёл в музей. Он был в скромном тёмном халате. Прямые чёрные волосы гладко зачёсаны набок. Чисто выбритый, подтянутый.

Восьмиклассники отрешённо стояли в вестибюле и, казалось, не испытывали большого интереса к предстоящей экскурсии.

О чём им рассказать? Что им показать?

Вот старинные документы из истории "Скорохода". Вот настоящий сапожный верстак и липка - за таким работал в свою пору дед Виктора Ивановича - Герасим. Вот портреты революционеров: среди них увеличенная фотография его отца - Ивана Сорокина. Вот оружие, с которым скороходовцы сражались во время Великой Отечественной войны...

Ребята слушают не очень внимательно - как на скучном уроке в классе. И вроде бы ничто их не трогает.

Странно. Никто из этих подростков не ходит босой. На всех добротные модные ботинки и туфли. Но почему же такое равнодушие к тем, кто их обувает?

А вот витрина с сапожными сувенирами. У неё восьмиклассники немного оживились. Они с любопытством стали разглядывать миниатюрные, словно игрушечные туфельки на высоких каблуках, сапожки, кеды, лыжные ботинки. Не только в сорокинской семье, сапожники всегда любили делать такие обувки. Причём шили их по всем правилам - будто бы настоящие. Вот, мол, какой я мастер!

"Может быть, рассказать школьникам про красный башмачок", - мелькнула вдруг мысль у Сорокина. Но он тут же отказался от этой идеи: пусть не подумают ребята, что он хвалится своей сапожной династией. На "Скороходе" ведь и других таких семей немало. И он начал говорить о другом:

- А знаете, ребята, сколько каждый человек снашивает за свою жизнь обуви?

Но восьмиклассников и этот вопрос не заинтересовал.

- Это мы не проходили, это нам не задавали, - услыхал Виктор Иванович опять-таки равнодушный ответ.

И ему стало досадно.

- Кем же вы мечтаете стать? - спросил он.

- Космонавтом, - ответил один.

- Путешественником, - ответил другой.

- Капитаном океанского корабля, - ответил третий.

- Но почему же не сапожниками? - поинтересовался Виктор Иванович.

- Не увлекательно.

- А почему? Ведь сапожная профессия так необходима людям, - допытывался Сорокин.

Ребята не ответили.

Жаль, что они этого не понимают. Как не понимал по молодости лет и он, Виктор Сорокин.

... Когда он заканчивал школу, отец однажды завёл разговор:

- Ну вот, мать, подрос мой сменщик. Он и продолжит семейную традицию.

Однако Виктор категорически отказался идти в сапожники.

И всё из-за одного нелепого случая. Зашёл он однажды в кинотеатр. Показывали смешную комедию "Волга-Волга". Виктор смотрел с неослабевающим вниманием. И вдруг в самый напряжённый момент лента оборвалась. В зале сделалось темно, умолкла музыка.

Минуту-другую стояла выжидающая тишина. Потом в зале раздался яростный топот ног, свистки и крики.

- Са-пож-ни-ки! - орали обиженные зрители.

Виктор встрепенулся. Его больно задели эти выкрики. Значит, человека, который плохо сработал, напортачил, сравнивают не с кем иным, как с сапожником! Неужели они самые никчёмные, дрянные работники?

Рассказал Виктор отцу про случай в кино.

- Куда меня толкаешь? Что это за профессия, что ею как последним ругательством бранятся!

А отец в ответ:

- Плохих профессий не бывает. Бывают плохие работники. Где их больше - в слесарном, токарном или сапожном деле, - трудно сказать. Просто трудом сапожника пользуется каждый, и каждый может нас судить. Поэтому и спрос с нас особый. - И ещё добавил: - Кстати, теперь нас чаще называют обувщиками, потому что мы расстались с привычным сапожным инструментом. Больше управляемся на машинах. Пойдём на фабрику - посмотришь.

- Нет, нет и ещё раз нет. Не хочу этим ремеслом заниматься. Ни романтики в нём, ни риска. Да и вообще: что это за профессия, если про неё даже песен не сложено.

Виктор как раз слушал репродуктор. А оттуда громко звучало:

 Мы рождены, чтоб сказку сделать былью, 
 Преодолеть пространство и простор. 
 Нам разум дал стальные руки-крылья, 
 А вместо сердца - пламенный мотор.

- К тому же нельзя, чтоб на "Скороходе" работали одни Полутовы и Сорокины, - добавил он, намекая на то, что уже двенадцать представителей этой династии были сапожниками.

Отец не стал настаивать. Спустя месяц Виктор по комсомольской путёвке попал в авиационное училище.

Тогда все увлекались авиацией. Мальчишек соблазняли голубые петлицы с золотыми птичками, длинная шинель до пят, придающая стройность фигуре, и сумка-планшетка, которая легонько постукивала при ходьбе по ногам. Шик!

У ворот училища всегда дежурили малолетние мечтатели. И как только отряд курсантов выходил на улицу, они выстраивались впереди и, энергично махая руками, маршировали в ногу с будущими лётчиками.

Лётная профессия покоряла и детей и взрослых. Ведь так прекрасно сравняться с быстрокрылыми птицами и парить над землёй!

Виктор не жалел, что пошёл в лётчики. Только вот порой испытывал он нечто вроде какого-то неудобства за то, что изменил семейной профессии...

Он успешно закончил училище и получил звание техника авиационного вооружения. Вскоре ему самому доверили учить юных курсантов.

Но грянула война. И учебные полёты пришлось сменить на боевые. Сорокин попал в полк ночных бомбардировщиков. Их отправили защищать Москву. Потом он был назначен инженером в авиационную дивизию, где осваивали новые самолёты Ил-2. Они отлично показали себя в Сталинградской битве. На фашистов Илы наводили страх и панику.

За участие в сражении на Волге Сорокину сам всесоюзный староста Калинин вручил орден и сфотографировался с ним вместе на память.

После боёв под Сталинградом полк Сорокина был включён в первую гвардейскую авиационную дивизию. Теперь перед лётчиками поставили задачу - вместе с сухопутными и морскими войсками освободить Крым. Опять начались яростные воздушные сражения, ночные бомбардировки и пикирующие полёты. Лётчики принимали участие в осаде Мелитополя, в прорыве обороны на Перекопе, в битвах за Симферополь, Бахчисарай и Севастополь. И только прогнав всех фашистов с крымской земли, они полетели в сторону Белоруссии. Их путь лежал на запад: Витебск, Орша, Борисов, Минск, Гродно. Пока не оказались в Пруссии.

В последних боевых операциях Виктор Сорокин участвовал при взятии Кенигсберга.

И вот пришёл долгожданный мир. Лётчики в честь победы сделали головокружительные виражи над городом. Боевая карьера Виктора Ивановича завершилась. Он дослужился до звания майора, награждён был семью боевыми орденами и тринадцатью медалями. Теперь Виктор Сорокин мог демобилизоваться и вернуться домой. Уже не надо стало ему готовить огненное снаряжение самолётов, разрабатывать боевые операции, летать на бреющем полёте над танковыми колоннами врага.

- Чем же ты сейчас думаешь заняться? - поинтересовался отец, когда сын вернулся. - Что другое ты умееешь?

Порой бывает так, что человеку оказывается необходимо сменить профессию. Сменить по разным причинам.

Виктор Иванович всё это время оставался преданным авиации. Только теперь ему нужно было найти себя в мирной жизни.

Перебирая бумаги своего дяди Митюши, не вернувшегося с Пулковских высот, он нашёл необыкновенные рисунки моделей обуви. Захотелось завершить оставшиеся на бумаге замыслы...

- Отец, а где тот самый заветный башмачок, который ты дарил дяде Митюше ещё до войны? Погиб вместе с ним?

- Нет, - ответил Иван Михайлович. - Он так и хранится у нас в доме.

- Покажи-ка.

Старый Сорокин удивился:

- Но зачем он тебе?

Однако достал из комода потемневшую от времени резную шкатулку.

Виктор Иванович вынул из неё красный башмачок.

- Удивительную загадку таит в себе этот талисман. Берёшь его в руки - и тобой овладевает неодолимое желание сотворить нечто подобное.

Отец насторожился:

- Неужто и у тебя родилось такое желание?

- Да, - чётко ответил Виктор Иванович.

И тогда отец энергично замахал на него руками:

- Нет, нет и ещё раз нет! Я говорю тебе так же, как отвечал ты мне когда-то. Боевому майору нечего делать на обувной фабрике. Ему наверняка найдётся место и на гражданском аэродроме, и в лётной школе, и, наконец, хотя бы в аэроклубе. Ты подумай: какой из тебя сапожник? Тебе тридцать пять лет. У тебя уж руки потеряли гибкость - они приноровились к другому труду.

- Зато я знаю технику, математику. Теперь ведь сапожник не тот, что был при молодости деда Герасима. Сам рассказываешь: со всех сторон рабочего окружают точные приборы, машины. Одним шилом да молотком не обойдёшься. А меня авиация приучила к точности, к расчёту. Управлюсь!

- Всё равно шилом да молотком надо уметь владеть, - возразил отец. - А кто тебя такого возьмётся учить?

- Ты, - не задумываясь ответил Виктор Иванович.

Но отца было не уломать:

- Изменил в своё время нашему делу - теперь ищи другое.

Тогда Виктор Иванович обратился к матери:

- Упроси отца взять меня в ученики. Да, я уже не мальчик. Но зато я твёрдо знаю, чего хочу. И добьюсь своего. Мне только нужна на первых порах помощь. А кроме отца, мне не к кому обратиться.

- Отец стар и болен, - сказала мать. - Не прошла нам даром пережитая в Ленинграде блокада. Трудно ему учить... Может быть, и вправду другим займёшься?

А Виктор за своё:

- Мирных специальностей, конечно, много. И хороших. Но зачем выбирать что-то новое, когда есть у нас хорошее семейное дело. Так почему мне им и не заняться?

- Ладно, - согласилась мать. - Попытаюсь всё-таки уговорить отца. Хотя бы во имя памяти твоего деда Герасима.

Долго Иван Михайлович ещё упорствовал: никак не мог простить сыну измены. Но в конце концов уступил.

Отец научил сына делать колодки по старинке: так же из чурок рубить топором и резать тесаком, так же потом шить самому от начала до конца первые туфли. Без этого искусства нельзя было в совершенстве овладеть станками.

Только не успел отец передать всю свою науку сыну. Через полгода он умер. Виктор Иванович сильно горевал: отец всегда служил ему примером, был добрым советчиком и прекрасным учителем.

Продолжил он учёбу у своего дяди - Александра Полутова, известного колодочника. Но по нынешним временам и этого оказалось мало. Модельную лабораторию заполняли десятки полезных станков и приборов. Они освобождали мастера от топора и тесака. Они значительно облегчали труд. И Виктор Иванович поставил себе задачу: научиться работать на всех механизмах.

Фабрика послала его продолжить учёбу в Москве. Потом ещё отправили его на стажировку в Чехословакию, на знаменитое обувное объединение "Свит". Зато теперь он сделался спецом - хоть куда! Пожалуй, и деда своего, и отца, и дядю - всех перещеголял в знаниях. Те всё на ощупь делали. А Виктор Иванович познал многие сложные науки.

Какое, например, строение имеет человеческая нога? Какие мышцы трудятся при ходьбе? Всё это изучает наука анатомия.

Из чего можно сшить обувь? Какую кожу к какой подмётке можно прикрепить? С чего начинается и чем заканчивается ботинок? Про это написано в учебниках технологии.

Про клеи, резину, пластмассу сказано в книжках по химии.

Какие машины применяют на обувных фабриках и как ими пользоваться? Узнаешь, когда изучишь машиностроение.

Оказывается, нельзя обойтись и. без географии, - потому что разные народы привыкли носить разную обувь. Даже ноги у всех разные. У японцев ступни маленькие, у шведов длинные, у казахов широкие, у французов узкие, у украинцев полные, у англичан худые. На одну колодку всем туфли не пошьёшь...

Но вот все науки пройдены. Настало время выполнять ему самостоятельные работы.

Первое задание Сорокину дали - подготовить школьницам туфельки на выпускной бал. И как в школьной задачке, поставили условия: цвет - белый, каблук - не высокий, колодка - узкая, украшения - скромные.

Выточил Виктор Иванович деревянные колодки. По ним сшили первую пару. Теперь туфлям предстояло пройти строгий экзамен на художественном совете.

Пришёл Сорокин с коробкой туфелек в демонстрационный зал.

Сидят за длинным-длинным столом инженеры, художники, мастера. Большинство ему незнакомы: на "Скороходе" он их не встречал. Почти перед каждым лежат коробки с обувью. Виктор Иванович поставил на стол свою. И она сразу пошла по рукам.

Один из сидящих, как показалось Сорокину, слишком грубо согнул туфельки пополам. Сказал:

- Гибкость достаточная.

Второй сильно рванул каблуки:

- Прочно прикреплены.

Третий стал мять и крутить между пальцами кожу:

- Мягкое шевро.

Ну а четвёртый - додумался: тупым концом авторучки попытался соскоблить носки и задники. И удивился при этом:

- Смотрите, выдерживают! Значит, носиться будут хорошо.

В общем, по мнению Виктора Ивановича, каждый как-нибудь стремился испортить туфли. Он едва сдерживался, смотря на все эти терзания.

Когда туфельки дошли до другого конца стола, в зале появились манекенщицы. Они по ступенькам взобрались прямо на стол, обули присланную на экзамен обувь и начали прохаживаться взад и вперёд. Виктор Иванович не слушал, что говорили по поводу другой обуви: всё внимание он сосредоточил на своей паре.

Бальные туфельки обула миловидная девушка. И сразу к ней посыпались вопросы:

- Удобно тебе?

В пальцах не жмёт?

- Попробуй повертеться на каблуках.

Не давит?

Девушке понравились туфельки. Наконец председатель совета объявил:

- Сорокинский фасон можно отправлять на ярмарку.

Виктор Иванович облегчённо вздохнул: значит, первый экзамен выдержан.

На ярмарке было проще, хотя не менее ответственно. Потому что теперь туфельки выставили на всеобщее обозрение в Доме культуры. Заходи любой и высказывай своё мнение! Можешь ещё и написать отзыв!

Особенно придирались продавцы магазинов. Один сказал:

- Покупатели нынче пошли капризные: требуют товар самый лучший.

И только после ярмарки новый фасон передали в цех. А Сорокину поступило новое задание: создать модельные сапожки под названием "казачок".

Ох уж эти модницы! Что они только не придумывают!

Подавай им высоченный каблук и чтобы при этом было легко ходить и ноги не уставали. Сапожки должны иметь узкий, как заострённый ноготь, носок, однако чтобы ни в коем случае пальцы не сжимали. И ещё просили модницы прикрепить сзади маленькие шпоры - совсем незаметные.

- Эка нагородили, - возмутился Виктор Иванович. - Сами же себе противоречат. Как может быть сапожок удобным, если каблук в полторы ладони? Опрокинешься!

Но всё-таки взялся за "казачок". Долго ломал голову, как сделать колодку такой, чтобы и фасону соответствовала и чтобы нога в таком сапожке чувствовала себя "как дома" - как в домашней туфле. Разные формы пробовал. Не сразу получалось. Но нашёл. Форма колодки подчёркивала элегантность модели, а ноге было удобно. Славный получился сапожок.

Задания Сорокину попадались одно сложнее другого. Но что удивительно: чем больше он возился над новой парой, тем интереснее ему было работать.

Что же ожидало его впереди?

На "Скороходе" делают всевозможную обувь - от сапог до тапочек. Какие ему закажут завтра? Ботинки для космонавтов, чтобы бродить по пыльным тропинкам далёких планет, или футбольные бутсы, чтобы выигрывать на олимпиадах?

... Как-то на праздновании Дня Победы встретился Виктор Иванович со своими однополчанами. Давно друг друга не видели. Начались расспросы: кто как живёт, где теперь на мирных должностях служит. Узнали боевые друзья, что Сорокин стал сапожником. Ну и поинтересовались, конечно:

- Что ты на обувной фабрике делаешь, бывший лётчик?

- Сейчас? Вот собираюсь сапоги с электростанцией смастерить.

- Да разве такие бывают?

- Будут.

И Виктор Иванович начал рассказывать:

- Придумал их один ленинградский пэтэушник. Звать его Коля Погребальский. Он взял обычные сапоги на толстой подошве-платформе и засадил в них крошечную динамо-машину. Человек идёт по дороге, отталкивается то носком, то пяткой и тем самым заставляет работать машину. Крутится внутри подошвы генератор - как на электростанции - и вырабатывает ток, согревает ноги.

Однополчане не хотели верить: не может быть!

- А то ещё читал я в газете про чудо-туфли, - продолжал Сорокин. - Изобрели их ленинградские учёные. В таких туфлях не страшна никакая тряска - ни в трамвае, ни в самолёте. Потому что подошва у них надувная. В них вообще очень легко шагать по земле: словно ходишь по воздушной подушке.

Кто-то из друзей не удержался:

- Ну и выдумщик ты, Сорокин!

- Я-то не выдумщик, - ответил Виктор Иванович. - Вот уфимские изобретатели - те и впрямь выдумщики! Знаете, до чего додумались? Обычные кирзовые сапоги переделали в курьерские скороходы! Надевай их - беги хоть пять часов подряд со скоростью трамвая! И это несмотря на то, что каждый сапог весит больше трёх килограммов. Эта обувь снабжена двигателями внутреннего сгорания, как автомобиль. Топливо - обычный бензин. Всего лишь семидесяти граммов горючего достаточно, чтобы пробежать двадцать пять километров. И не устать!

- Кому же, собственно говоря, понадобятся такие сапоги? - спросил товарищ Сорокина.

- Может быть, ребятам, отправляющимся в дальний турпоход, - высказал предположение Виктор Иванович.

- Может быть, чабану с огромной отарой, - подсказал другой боевой друг.

- И геолог вряд ли откажется от скоростного передвижения.

- Курьерским сапогам обрадуются сельские почтальоны...

Виктор Иванович заметил:

- Всё это верно. Ещё какую обувь придумают люди, трудно представить. Единственное, что уже сейчас твёрдо знаю: наши потомки босыми ходить не будут. Так что сапожная профессия, выходит, вечная.

И обидно становилось Сорокину, если этого кто-то недопонимал, вроде тех восьмиклассников, с которыми он встретился в фабричном музее. Теперь уж он не сомневался, что удачно в своё время выбрал мирную специальность. (Кстати, и трое из тех восьмиклассников сейчас работали на "Скороходе" - убедил-таки их Сорокин.)

Вслед за Виктором на обувную фабрику пришёл его брат Михаил Иванович. Быстро освоил мастерство и стал заместителем начальника цеха. На фабрике трудились простыми обувщиками жёны братьев Сорокиных - Антонина и Вера.

Когда подросли их дети, и они пристрастились к обувному производству. Сын Виктора Ивановича, Борис, занялся наладкой сапожных машин. Дочери Михаила Ивановича, Галя и Наташа, помогали колодочникам.

Если сосчитать всех Полутозых и Сорокиных, которые занимались обувным делом, то их династия составит семнадцать человек. А если сложить количество лет, которые они все вместе проработали, получится почти четыреста! Вот какая семейка!

Кто же из них достиг наивысшего мастерства?

Каждый о себе оставил добрую память в обувном производстве. И так уж повелось: тот, кто приходил позже, стремился перещеголять предыдущих. Отец - умелец, а сын его становился умельцем из умельцев.

Мастерство отца и деда и всех своих родных вобрал в себя Виктор Иванович Сорокин. Опыт поколений обувщиков, да ещё помноженный на знания современной техники, и талант позволяют Виктору Ивановичу - модельеру-колодочнику - воплотить в реальность любую мечту. А ведь люди мечтают не только о полётах на космических кораблях, но и об изящной и удобной обуви!

Во всей стране знают сейчас обувщики Виктора Ивановича Сорокина. Поезжайте на любую обувную фабрику - во Ржеве или Армавире, в Ереване или Николаеве - обязательно оттуда передадут привет Сорокину. Доведётся вам побывать в столичном институте, где изучают сапожные проблемы, - и учёные также попросят вас передать привет Сорокину. А если вы зайдёте в Министерство лёгкой промышленности, то и там услышите просьбу: передайте привет Сорокину!

У Виктора Ивановича много учеников. Он щедро делится своими знаниями. К нему приходят ребята из профессионально-технического училища и студенты из института, к нему приезжают обувщики из других городов и из других стран.

Хранится у Сорокина дома крохотный красный башмачок. Кому из своих лучших учеников Виктор Иванович вручит его, он ещё не решил.

А может быть, когда ты подрастёшь, башмачок достанется тебе?